— О, так, — оживляется Егор, — она сказала, куда идет?
Нет, не сказала. И я не спросил, потому что занят был. Думал, она опять в магазин тот помогать убежала.
Женщина повторяет это снова. Ей бы палачом работать.
— Алиса пропала. Телефон выключен. И с Ваней она не встретилась после обеда. Машина на парковке стоит. Уже полшестого.
Она обращается к двум подошедшим. Каждая фраза в голове центрифугой прокручивается.
Не совсем смысл улавливаю. Как бы понимаю, но в мыслях никак не формируется и не закрепляется. Как когда кислород в мозг не поступает.
Набираю ее номер еще раз. И еще раз. Почему он выключен? Почему я не спросил? Она очень спешила. Забеганная.
— Во сколько она должна была прийти к тебе? — спрашиваю у женщины.
Она отклоняется зашуганно, как и мужчина рядом вообще отпрыгивает, а Лин зачем-то мгновенно влезает между нами.
— Ты успокойся, тебя никто пока не обвиняет. Спокойно!
Глава 19 КУЛАК
Видимо, я звук какой-то издаю. Не знаю, потом вспомню. Сейчас мне нужны ответы, очень и очень быстро.
— Во сколько!
— В полпервого, — выдавливает женщина.
В двенадцать — перекус со мной. Через пятнадцать минут ушла, спешила. В двенадцать тридцать — встреча в магазине, не пришла. В час тридцать — совещание, не пришла. Встреча с Ваней — позже, не пришла. Сейчас 17.46.
Из кафе до магазина идти пять минут. Соседние улицы.
Куда-то еще пошла. Куда-то еще.
А я не спросил.
Женщина на ресепшене тоже отшатывается, но быстрее соображает.
— Камеры? Где здесь?!
Она мотает и мотает головой.
— Только те, что вы установили вот. На той улице. Больше нигде нет. Клянусь!
— Видела ее сегодня?
— Нет. — Опять мотание. — То есть, да. Как в кафе входила. Перед обедом.
Набираю Игната, берет со второго гудка, жить будет.
— Все с камер установленных, за сегодня, с девяти утра, пусть на планшет мне напрямую скинут. Сейчас же. Пять минут назад. И потом сами высмотрите Чернышевскую там, чтобы ни секунды не выпало, и мне тоже сразу.
Метнувшись наверх за планшетом, потом сам на ту улицу иду.
Ну, как иду. Асфальт, блядь, под ногами дроблю.
Камер мало. Установили недостаточно. Тот магазин практически не видно, только кусок входа с одного ракурса.
Прокручиваю запись в период с раннего утра до полпервого. Ее нигде не видно. А куда она с самого утра ходила?
Поднимаюсь с бордюра, возвращаюсь в Гостиницу. Там волнение при моем появлении. Консультанты даже присоединились.
Все смотрят запись с моего планшета.
Женщина, как ее там, Мира сама ко мне подходит.
— А вы нигде больше камеры не установили?
— Нет, — отвечаю и взглядом ее в цемент закатываю. — Она приходила рано утром или нет?
— Нет, — тихо шелестит она.
Алиса сказала, что идет в магазин, когда я только проснулся. Соврала.
Через час ее тоже нет. Игнат с ребятами все несколько раз пересмотрели, на записи она не мелькала.
Приказываю Игнату отправить всех наших людей, прочесывать весь поселок и окрестности. Одновременно новых людей вызвать, чтобы по секциям был поиск разделен.
А потом в Гостиницу заглядывает старик с усами, чьи витрины ранее обстреляли.
— Так, не нашли ее еще? Вот же вертихвостка. Там парниша что-то говорит, она же с ним тоже не встретилась.
На улице с такой силой за шкирку хватаю оборвыша, что рву ему майку. Если узнаю, что он втянул ее в неприятности, не посмотрю, что ребенок еще.
Даже мужик с усами бросается на защиту сиротки. Они прямо коллективно все горланят.
Отпускаю того и чувствую, как носовая перегородка так пересохла, что раскрошится сейчас. Если не перестану носом только воздух тянуть.
— Говори, и по делу. Сейчас же.
— Боженьки, что делается, — женщина справа мешает.
— Василий Иванович, — выплывает мэр из толпы, в оранжевой куртке, — вы подождите в кафе. Нам нужно сохранять спокойствие. Вам пока никаких обвинений. Как только полиция приедет или Алису найдем, так я вам сразу скажу.
— Говори! — ору на звереныша.
— Записка! — внезапно кричит он в ответ. — Она спросила вчера, не я ли ей записку оставил! Но я не оставлял!
Мне голову шатает. Заземляю себя глотками воды из бутылки. Потому что следующие часы мне нужна не холодная голова. А ледяная пустыня внутри.
Поселок небольшой, но это бесконечно много, чтобы одного человека отыскать.
Записка — это хуже некуда. Записка — встреча может быть, и если она пыталась узнать автора, то анонимная встреча.
Не могу гадать, пошла ли она на встречу по записке и когда. У меня в тачке есть огнестрел и я за себя не ручаюсь. Поэтому — не думать об этом.
— Сказала, что в записке?
Несчастье мотает башкой. И смотрит злобно на меня.
— Зачем тебе купюры вчера давала?
Иван вскакивает, но его уже Лин останавливает.
— Да сколько можно, Карл, подожди ты. Он просто спрашивает, он так со всеми разговаривает. Не сделает он тебе что-то.
Какой оптимизм. Слава богу, не заразно.
— Алиса сама хотела! Я отказывался! И не раз! Мне не нужны тряпки! Она сказала, что тогда сама купит. Я взял! Я все верну! У меня они еще!
Женщины намереваются увести «ребенка». Обхожу их стороной и снова Ивана допрашиваю:
— Ты саму записку видел? В руках ее?
Он кивает.
Блядь, это же тогда она со мной была. Ни хрена не помню, что в руках ее находилось. Промежуток, когда она могла получить ее и прочитать. Может, раньше получила.
— Опиши все.
— Василий Иванович, пожалуйста, никто вас не обвиняет…
— Да мне насрать, обвиняет кто-то или нет, — беру толпу в оборот стальным голосом, — если сейчас не найдешь ее, тебя завтра здесь не будет, я понятно говорю?
Мэр испуганно стягивает куртку. Фиксирую факт наличия верхней одежды в июне. Странная деталь.
— Записка маленькая была, — частит оборвыш, довольно бойко, — белая. Меньше экрана. И она сказала, что вторая. Сказала, первая подумала на меня, но вторая непохоже, типа, вот и спрашивает.
Отталкиваюсь от парапета и вниз на улицу по ступеням слетаю. Марат обещает сейчас же выехать, но дорога — часа два, и вертолет из-за подготовки столько же ждать. Он безопасник с лучшим стажем в округе. Работает редко, но я прошу.
Игнат жалуется, что здесь света нигде нет, а уже потемнело. Говорит, больше людей надо, любых. И что карту с секциями по поиску сейчас скинет.
Вверху, на крыльце, Егор доказывает мэру, что не полицию надо ждать, а всем искать сейчас уже. Кричу ему про план поиска.
Перезваниваю Марату, чтобы телефон ее пробили, где последний раз ловил. Хотя радиус будет… где-то в Васильках. Но на всякий случай.
Как ушатом холодной воды, вскрываю собственную тупость.
А почему я решил, что в Васильках. Если на машине, пять часов прошло, то где угодно.
Прошибает потом глаза. Взлетаю вверх, приказываю мэру организовывать людей на поиски. Мира вызывается сразу идти, как и оборвыш.
Старик с усами оглашает это неудачной идеей. Часть женщин добираются до него с возмущениями быстрее, чем я.
Оказывается, Сергей Степанович с усами имел в виду, что нужно организовать всех сотрудников коммунальных служб. А что-то в этом есть.
Его мерзкий тон просто искажает смысл слов даже для меня.
Мэр наконец-то выполняет хоть какую-то функцию, вызванивая всех и наматывая по крыльцу километры.
Слежу, какие поисковые секции уже прочесали. Южную часть — с детдомом и проклятым участком — закончили, всех опросили. Ничего.
И смотрю постоянно. В темень проспекта по прямой, и на развилки ночных улиц по сторонам. Вдруг выйдет Алиса оттуда. В желтом платье, слегка расстрепанная. С миллионом нелепых объяснений и новых ненужных знакомств, но пускай. Со взводом горных баранов, которые, окажется, она все это время спасала.
Игнат пригоняет фонари, какие находятся. Беру себе получше, потому что буду до бесконечности ходить и искать. Пока батарейка не сядет.
